Я иду по улице. А с неба на меня капает дождь. Пришлось накинуть капюшон. Ботинки тяжело хлюпают по лужам. Обувь надо беречь. Наши запасы не бесконечны. Но мне все равно. Я иду очень быстро. Но все же пытаюсь не привлекать к себе много внимания. За мной след в след идут двое регуляторов. Не знаю, в курсе ли они кто я такая. Но страх быть узнанной, как будто душит, ноги становятся ватными и вместо того что бы идти быстрее я только замедляюсь. С момента своего вступления в сопротивление, это моя первая вылазка в город. Наверное, это было какое-то испытание, но по приказу «тех, кто по круче» мне пришлось выйти из убежища. Сейчас я возвращаюсь обратно. Это не сложно. Я знаю эти улицы.  Кажется, совсем недавно я жила в этом городе. Я помню эту дорогу. Мы гуляли тут с мамой. Я ходила в школу, которая до сих пор находится вон за той церквушкой, чей купол возвышается из-за небольших домов. Можно протянуть руку и уже кажется, что школа совсем близко. А значит и мой дом, где-то там рядом. Мой бывший дом. Сейчас моя жизнь это лес. А те люди, что живут там моя новая семья. Сейчас этот город лишь место для военных действий.
Дождь закончился. Плутая по улицам, я совершенно не заметила этого факта. Надо было возвращаться, но регуляторы все еще шли за мной. Как назло развязался шнурок. Пришлось остановиться. Выбора не было. Они бы заметили странное поведение девушки. Никто не ходит с развязанной обувью, не так ли?
- Постойте, мисс! – хотелось бы сказать, что я не боюсь быть узнанный или заточенной в крипту. Но нет, я боюсь. Этого бояться все. Чтобы они там не говорили и как бы не вели себя. Первая вылазка в город самая тяжелая. Это проверка, проверка на прочность и силу духа. Мне приходится взять всю свою волю в кулак. Как самая обычная девушка я наклоняюсь над шнурком. - «Все хорошо, моя татуировка на месте. Документы не отличишь» - успокаиваю я себя. И наверное бог или кто там сверху сжалился на до мной. Регуляторы проносятся мимо, забрызгивая мои джинсы каплями грязи от своих ботинок. В другом бы мире, можно было бы послать их, куда подальше за такие действия. Но не тут. Исподлобья наблюдаю за действиями патрульных. Они хватают какую-то женщину. Она начинает кричать. Но ей быстро затыкают рот. Они никогда не церемонятся. Но я не могу понять, что же она сделала такого. Только присмотревшись, замечаю у нее в сумке книгу. Запрещенная книга стихов. Ей светит тюрьма. Хотелось бы помочь бедной женщине, но я не могу. Сердце колит от обиды. Я не могу помочь ей и это убивает.
Завязав шнурок, встаю, как ни в чем не бывало. Хотя ощущения совершенно другие. Если когда-нибудь сопротивление добьется своей цели, стихи вновь станут достоянием общественности. Сейчас же нужно было просто смериться. «Несколько жизней, после спасут тысячи». Внушала я себе, заворачивая за угол. В тот момент я еще не знала, что не все приключения на сегодня закончены.
- Простите, я не хотела, - несчастная женщина настолько выбила меня из колеи, что я даже не заметила, как врезалась в кого-то. Подняв голову, я застыла. Регулятор. Еще один. Но не это было самое страшное. Я знала его. Знала так давно, как это было только возможно. – Извините, я не заметила вас, - пятясь назад, врезаюсь в стену. Каждый из сопротивления знал. Нельзя встречать людей из своей прошлой жизни. Они всегда могут оказаться теми, кто сделает твою жизнь невыносимой. Например, они могут оказаться регуляторами, который с легкостью засадят тебя в крипту до конца своих дней.

Зачем он вытащил свой пистолет? Не понимаю. Мне становится страшно. Не задумал ли этот парень убить меня. Но за что. В его взгляде четко читается полное не узнавание. Вот он еще один минус исцеления: многие забывают людей из свой прошлой жизни. Всегда остаются в памяти родители, родственники, учителя и прочие.  Другие же часто стираются с памяти, не давая мозгу лишнего повода «заразится болезнью». Как же меня это бесит. Порой так и хочется выйти на улицу с протестом. Хочется заявить о том, что все это не правильно. Хочется показать людям, что они теряют и что потеряли во время великой чистки. Хочется показать им небольшие могилки, расположенные по всему лесу.  Дети, не только взрослые, но и тысячи невинных детей погибли. Они даже не подозревали, что их жизнь скоро кончится. Как обычно шли в школу и занимались своими делами,  а потом в один миг все оборвалось. Их стерли с лица земли не дав никакого шанса…
Злость, ненависть ко всем этим людям. Она начала закипать во мне с новой силой. И пистолет, что парень достал из за пояса уже не вызывал страха, он вызывал лишь раздражение. Если сейчас умру я, то придут другие. Нас много. За последний год ряды сопротивления пополнились несколькими десятками новеньких. И это только у нас. Страна большая и нас очень много. Когда-нибудь мы уничтожим АБД и все что с ними связано. Сейчас же мне нужно решить проблему менее глобального масштаба.
- Ты собираешься воспользоваться этим? – взглядом показываю на пистолет. Не хочется произносить это слово вслух. Кажется, оно может подействовать как сигнал к действию. И откуда во мне столько смелости. Я не понимаю. – Если ты собираешься убить меня. То давай покончим с этим. – хочется добавить, что он не имеет права, все таки я не сделала ничего плохого. Хочется начать протест и дальше по списку, но нет. Я ничего не говорю. Наоборот. Замираю и смотрю на своего бывшего друга. Наверное, отсюда и вся смелость. Я знаю его. Точнее знала раньше. Мы дружили, хоть это и было запрещено. Сейчас же он совершенно чужой, но где то в глубине его глаз я вижу. Что-то осталось. Он сомневается. Надеюсь его сомнения сегодня спасут мне жизнь.